Last Updated on 2019-11-20 by admin
Сколько у нас денег?
Вернемся чуть назад. Итоги первого полугодия 2019 года показали, что за чертой бедности живут 19,8 млн россиян, или 13,5% населения, сообщил Росстат. Это больше, чем было годом ранее: тогда бедных насчитали 19,6 млн человек (13,3% населения). Данные отдельно I и II кварталы 2019 года показывали одну и ту же неприятную картину: уровень бедности в 2019 году вырос. Но почему?
Росстат нашел объяснение: дело в том, что во II квартале величина прожиточного минимума была увеличена на 7,1% к аналогичному периоду прошлого года, в то время как инфляция составила лишь 5%. То есть рост бедности произошел не в жизни, а в математических расчетах, объяснили в службе статистики. Дескать, если бы прожиточный минимум был увеличен ровно на размер инфляции, то доля бедных составила бы всего 12,1%, то есть меньше, чем годом ранее. Но так ли это на самом деле?
Реальные доходы населения — одна из загадок и для властей, и для экономистов. В марте этого года дошло почти до скандала, после того как Росстат пересчитал реальные доходы по новой методике. После пересчета доходы россиян достигли в 2017 году 52,193 трлн рублей, в то время как по прежней методике выходило 48,094 трлн рублей. Откуда возникла разница более чем в 4 трлн рублей? Тем более в ситуации, когда экономика не росла, средний чек по покупкам снизился, а платежи по кредитам выросли, удивляется директор офиса продаж «БКС Брокер» Вячеслав Абрамов. «Население России по факту беднеет, — настаивает ведущий финансовый аналитик компании «Лайм-Займ» Ксения Ремнева. — Об этом говорит рост предельной долговой нагрузки у населения и тенденция к увеличению количества выдаваемых микрозаймов». Так откуда же?
Деньги есть? А если найдем?
«Ведомство уточнило способы определения доходов населения по ряду статей, среди которых «оплата наемных работников», «доходы от предпринимательской деятельности» и другие, — объясняет ведущий аналитик QBF Олег Богданов. — Кроме того, новая методика позволила учесть расходы на товары и услуги вне торговой сети и в зарубежных интернет-магазинах».
Старая методика существовала с 1996 года, так что ее смена была оправданна, говорит Богданов, ведь за минувшие годы значительно изменились и финансовые рынки, и каналы продаж, и образ жизни. Один из многочисленных минусов старой методики состоял в том, что, например, продажа иностранной валюты рассматривалась как рост доходов, а покупка — как рост расходов, что искажало статистику в неспокойные периоды, когда население скупает валюту. В марте 2019 года главный экономист «ВТБ Капитала» по России и СНГ Александр Исаков даже выпустил аналитическую записку «Шесть причин, почему мы никогда не упоминаем о реальных располагаемых доходах», в которой указал, что сейчас «лучший способ применения данных [Росстата] о реальных доходах — это их игнорирование», настолько они перестали отображать реальность.
Но насколько отображают реальность новые данные? Для начала подчеркнем, что сама по себе смена методики расчета того или другого показателя — дело в статистической работе привычное. Вопрос в другом. «Формально Росстат имеет право устанавливать любую методологию расчета статистических данных, — отмечает Ксения Ремнева. — Однако в последние годы при изменении методологий результаты, за редким исключением, только улучшались». Почему?
Промышленность: курс на ускорение
«До начала фазы застоя 2012—2019 годов, судя по статистическим рядам, данные Росстата сохраняли преемственность, и пересмотры в целом носили характер обычных статистических корректировок, — говорит аналитик управления операций на российском фондовом рынке ИК «Фридом Финанс» Александр Осин. — Эта ситуация начала постепенно меняться, как представляется, только в последние годы».
В качестве примера Осин приводит индекс промпроизводства: «В рамках пересмотра, который произошел в 2013 году, выпуск за 2007 год был увеличен с 6,3% до 6,7%, но для 2008 года, когда начался глобальный экономический кризис, рост был понижен с 2,1% до 0,6%. В 2009 году падение было уменьшено, но незначительно, — с 10,8% до 9,3%. Однако уже начиная с января — марта 2010 года пересмотр приводил к повышению роста на очень существенные 2,4–6,4 процентного пункта». Из-за таких сильных колебаний становится трудно (если вообще возможно) сравнивать показатели разных лет.
Экономика должна быть щедрой
Кстати, были пересмотрены в сторону повышения и данные об экономическом росте за 2018 год. «По этому поводу просили Минэкономразвития представить пофакторный анализ, но данных так предоставлено и не было», — сетует Вячеслав Абрамов.
Российская экономика в версии Росстата — это вообще весьма интересный феномен. «Рост ВВП РФ в 2014–2019 годах впервые в истории новой России развивался с превышением по темпам среднего прироста цен на нефть в рублевом выражении, — рассказывает Александр Осин. — С учетом крайне низких темпов прироста инвестиций, низкой производительности труда и сохранения на этом фоне прежней структуры ВВП, достичь в таких условиях какого-либо устойчивого повышения ВВП было бы крайне сложно». Но регуляторы нашли способ.
«Вместо проведения реформ, связанных с перемещением торгов сырьем на российские площадки, вместо налогового и монетарного стимулирования, которое было бы ответом на изменившиеся реалии и невозможность развития экономики страны по старым лекалам, по факту применили — в рамках взаимодействия с мировыми регуляторами — способ изменения методики расчета ВВП, который скрывает проблемы экономики станы, но не решает их, — продолжает Осин. — Вся статистика ВВП РФ за 2014–2019 годы сформирована в результате многочисленных пересмотров методики, которые в итоге привели к существенному повышению значений ВВП». Приведем в пример одну из них — условную жилую ренту.
В 2015 году глава Росстата Александр Суринов заявил, что с этого момента ведомство включает в расчет ВВП условную жилую ренту, то есть стоимость услуг по проживанию домовладельцев в собственном жилье. В мире, как правило, используется два способа расчета этого показателя. Первый — рассчитать условные проценты, которые бы получал владелец жилья, если бы продал это жилье и положил деньги в банк. Второй — определить непосредственно доход от гипотетически возможной сдачи жилья.
Дополнить расчет ВВП жилой рентой — это требование Организации экономического развития и сотрудничества, необходимое для вступления в эту организацию. И действительно, этот параметр существует в расчете национальных счетов многих стран. Однако у экспертов вызвала сомнение возможность адекватно рассчитать этот показатель, учитывая сложности с определением рыночной стоимости жилого фонда в России. Особенно если речь идет не о Москве и других крупнейших городах.
Зато это очень удобный показатель: когда страны Восточной и Центральной Европы включали условную жилую ренту в расчет ВВП, это привело к росту номинального размера ВВП на 3—10%.
Кто старое помянет…
Методика расчета ВВП была изменена также из-за оценки потребления основного капитала исходя из его текущей рыночной стоимости, согласования данных об экспорте и импорте с данными платежного баланса, включения оценки услуг домашних работников (домашней прислуги) и проч.
«В итоге на данный момент в ВВП РФ учитывается деятельность домашних хозяйств как работодателей с долей в весомые 0,6%, которой не было в ВВП РФ до 2014 года, — говорит Осин. — Доля операций с недвижимым имуществом составляет 10% в ВВП, хотя, по сути, расходы на аренду и жилье считаются дважды. Переоценка потребления основного капитала исходя из его текущей рыночной стоимости также создает потенциал «раздувания» этой статьи ВВП за счет инфляции».
Насколько же удалось «раздуть»? «После пересмотра в 2014 году методики формирования ВВП номинальный показатель ВВП РФ вырос более чем на 5 триллионов рублей, — продолжает Александр Осин. — Пересмотры настолько существенны, что, по информации Росстата, данные начиная с 2014 года, пересмотренные в марте 2019-го, несопоставимы с данными за 2011—2014 годы, опубликованными ранее».
Быстрее? Выше? Сильнее?
В апреле будущего года Росстат должен опубликовать пересчет данных по производительности труда с 2011 года. Не исключено, что благодаря новой методике окажутся выполнены майские указы Владимира Путина по увеличению темпов производительности труда. По крайней мере, пересчет, который был сделан в минувшем апреле за предыдущие три года, показал заметное улучшение ситуации. Если в январе 2019 года Росстат сообщил, что производительность труда в 2015 году упала на 1,9%, в 2016-м — на 0,3%, а в 2017 году уже выросла на 1,5%, то пересчет по обновленной методике показал, что падение было меньше, а в 2016 году уже начался рост, который оказался выше, чем посчитанный по старой методике.
А ведь от экономики требуется гораздо больше. В 2012 году Владимир Путин в своих майских указах поставил задачу увеличить производительность труда к 2018 году в 1,5 раза. Показатель слегка вырос, но не так сильно, как того хотел президент. И вот озвучены новые цели: выйти к 2024 году на рост производительности труда на средних и крупных предприятиях несырьевых отраслей по 5% в год. Ответственными за выполнение цели назначены министр экономического развития Максим Орешкин и министр финансов Антон Силуанов, которые стали соответственно руководителем и куратором нацпроекта «Производительность труда и поддержка населения». Как видите, один из шагов — изменение методики — уже сделан.
Правда, некоторые результаты, полученные по новой методике, смущают даже сам Росстат. В июле замглавы ведомства Ирина Масакова рассказывала журналистам, что если оценки в целом по экономике или по отраслям их устраивают, то некоторые результаты по федеральным округам настораживают излишним оптимизмом. Так, она назвала нереальным рост в 9% в Уральском федеральном округе и добавила, что динамика по субъектам Федерации выглядит «еще краше: прямо впереди планеты всей».
В Росстате признают, что методика не идеальна, но называют ее «меньшим злом» и ссылаются на то, что трудности с расчетом этого показателя имеют все статистические службы мира.
Невыгодная правда
В том, что наиболее сомнительными оказались данные с мест, нет ничего удивительного, если прочитать свежее исследование социолога, доцента кафедры местного самоуправления НИУ ВШЭ Ольги Маляренко «Формирование государственной статистики: взгляд «снизу». Она провела 265 глубинных интервью с главами муниципальных образований по всей стране и сформулировала три причины, по которым первичная информация, собираемая Росстатом, нередко бывает искажена.
Первая причина — это упрощение реальности. Например, собирается унифицированная информация, без учета местных реалий; или же полученная информация не сверяется с данными, которые получают другие ведомства (например, экономические показатели могут не совпадать с данными, поступающими в налоговую службу). Если же противоречие между ведомствами выходит наружу, то побеждает в споре Росстат. Например, если данные о численности населения, полученные Росстатом и местной администрацией, расходятся, то в работу (в том числе для расчета межбюджетных трансфертов) будут взяты данные Росстата.
Вторая причина — систематические ошибки, возникающие из-за нехватки специалистов, вследствие сложных условий и т. п. Например, зарегистрировавшись на бирже труда, безработный должен отмечаться на ней дважды в месяц. Для людей, живущих в отдаленном селе, такие поездки могут обходиться в сумму, эквивалентную размеру пособия, поэтому они предпочитают и не вставать на учет. Негативно сказываются на качестве информации и массовые сокращения низовых исполнителей всех профессий. Так, вследствие реформы МВД 2010—2011 годов среднее число участковых на муниципальный район сократилось с 15 до трех, в результате у них не остается времени на правильное заполнение всех бумаг. Криминальная статистика «поплыла».
И наконец, третья причина — это намеренный подлог, когда статистика выступает политическим инструментом. Особенно ярко это проявлялось в медицине. Например, есть план по снижению сердечно-сосудистых заболеваний. И если умирает человек от инсульта, то врачи смотрят, есть ли у него и другие диагнозы. Если в анамнезе есть сахарный диабет, то его и запишут как причину смерти. Нередко на местах манипулируют информацией в сфере ЖКХ, занижая объем ветхого и аварийного жилья, чтобы, во-первых, не выделять деньги на ремонт и строительство, а во-вторых, не получать санкции за большую долю такого жилья.
В целом же, говорит Маляренко, больше всего расходится с действительностью информация о коммерческом секторе (частные организации) и демографической ситуации. Меньше всего — о деятельности и имуществе государства (персонал бюджетных организаций, число койко-мест в больницах и проч.).
Споры о зарплате
И таких примеров набирается немало. Вот еще один: существует разница между данными по фонду оплаты труда у Федеральной налоговой службы и Росстата. «На основании этих данных мы увидим, что по итогам 2018 года, по данным Минэкономразвития, рост фонда оплаты труда составил 11,3%, а вот по данным формы НДФЛ-2, то есть фактическое исполнение, — 8,3%, — говорит Вячеслав Абрамов. — Такие несостыковки возникают потому, что данные статистики, которые берутся за основу в Минэкономразвития, берутся из опроса предпринимателей, а не из фактических данных».
Интересно, что в течение 2018 года этот показатель в прогнозе Минэкономразвития менялся несколько раз. «Это может говорить о некой подгонке результатов под другие показатели», — предполагает Абрамов.
Глобальное надувательство
Игры со статистикой практикуют не только в России. Бывают, впрочем, и случаи, когда государственная статистика признается или сильно подозревается именно сфальсифицированной. Обычно это делается для достижения внешнеполитических целей, говорит Ксения Ремнева. «Греция фальсифицировала данные об уровне государственного долга для входа страны в еврозону, что впоследствии привело к кризису задолженности еврозоны в 2010—2014 годах», — приводит пример аналитик.
Возникают вопросы и к непрозрачной статистике Китая, на протяжении всех последних лет рынок очень недоверчиво относится к официальным цифрам из этой страны. «В 2010—2011 годах Китай ловили на фальсификации данных при подсчете ВВП, — напоминает Ремнева. — Позже их уличили в фальсификации региональных данных. Все это было сделано с целью улучшения репутации на мировой арене».
Но такие подлоги — редкое дело, притом что изменение методики расчета тех или иных показателей происходит во многих странах регулярно. У пересмотра есть рациональное объяснение: меняется структура экономики, потребления и проч. «В США каждые четыре года пересматривают методику подсчета инфляции — индекса CPI, — рассказывает Олег Богданов. — Технологические изменения привели к тому, что в расчет потребительской инфляции в США ввели даже индекс мобильной связи, методология подсчета которого меняется в зависимости от частоты обновлений смартфонов потребителями».
Впрочем, эти рациональные объяснения также умело используют, чтобы показать более симпатичную картину. «Например, 6—7 лет назад бюро решило, что экономика растет недостаточно быстро, и для расчета ВВП была дополнительно включена «интеллектуальная собственность». Эти корректировки сразу увеличили ВВП примерно на 500 миллионов долларов», — говорит Вячеслав Абрамов.
И это довольно общая практика. «Обычно статистические ведомства достаточно свободно могут менять методику подсчета тех или иных показателей, и так периодически случается, — отмечает Абрамов. — Цифры всегда можно трактовать так, как это будет выгодно, всегда остается место для маневра. Ведь статистика показывает успешность экономической политики власти».
Дорогая ложь
Получается странная ситуация. Властям нужна точная статистика, чтобы понимать реальное положение дел и чтобы принимать правильные решения. Но российская статистика чем дальше, тем меньше похожа на правду.
«Если ошибки или фальсификации статданных не выявляются, образ объекта все дальше отдаляется от реальности, причем у власти есть иллюзия улучшения ситуации и полной управляемости всех процессов, ведь статистически реакция на принимаемые решения положительна», — пишет в своем исследовании Ольга Маляренко.
Она, как и другие эксперты, признается: идеальной статистика быть не может в силу естественных ограничений. Однако ее качество могло бы быть существенно выше, если бы различные ведомства объединялись для сбора первичной информации или же проводили взаимные перепроверки, считает социолог. И такая попытка уже была. «В этом направлении государственная статистика двигалась до середины 2000-х годов — например, Росстат и ФНС совместно разрабатывали инициативы, которые позволили бы за счет обмена данными повысить качество статистики, снизить нагрузку на респондентов и удешевить отдельные обследования. Однако в 2006–2007 годах был принят пакет законов, которые фактически возвели межведомственные информационные барьеры и установили монополию Росстата на «правильные» данные», — пишет Маляренко.
«Так или иначе в ближайшее время повышение качества официальной статистики за счет объединения или перекрестной проверки ведомственных информационных систем вряд ли возможно», — приходит к выводу Маляренко.
